Doktor Lenas Blog

Удобная для печати 6-страничная pdf-версия

Схема 1. Функциональная модель эго-состояний по Берну и Штайнеру

Много раз в рамках обучения поводом для дискуссий становился вопрос различия обеих частей Родительского Эго-Состояния в некой конкретной ситуации.

Пример. Мама/папа запрещает ребёнку совать пальцы в розетку/играть с острыми предметами. По сути это меры репрессивные, ограничивающие и обычно вызывающие у объекта запрета неудовольствие/неприятие/протест. Вопрос: из какого Эго-Состояния действует родительская фигура – из Критического (Контролирующего) или из Заботливого (Воспитывающего) Родителя?

Мнения разделялись: одна считали, что, раз это ради блага ребёнка, то это Заботливый, другие же считали, что забота не должна быть репрессивной (я была „иной“).  

Наверное именно так и получила однажды хождение идея, что Критический Родитель „из лучших побуждений и стремясь обезопасить“ может функционально проявлять себя положительно — так к нему и приделали плюс. В остальных случаях был решено обозначать его отрицательно (КР-). Для равновесия и Заботливому Родителю приписали плюс и минус, как это отображено на схеме 2. 

Схема 2. Функциональная модель эго-состояний, модифицированная

Эта модификация изначальной бернианской модели всегда вызывала у меня ряд вопросов. Как определяется каждая из этих теперь четырёх частей вместо двух? И кто решает, какую из манифестаций считать „положительной“ и какую „отрицательной“? Какое именно преимущество имеет эта новая в сравнении с оригинальной и не теряем ли мы как специалисты в качестве нашей работы, уходя от стройной и непротиворечивой бернианской модели? Не открывает ли это поле для злоупотреблений — ведь если я репрессирую кого-то и при этом настаиваю, что мол, это для твоего же блага, то какой же это трансактный анализ с его идеей окейности во главе всего? И как же тот факт, что мы в своей работе всё же больше заняты анализом и гармонизацией трансакций не между детьми и родителями, а между взрослыми, где патерналистский аттитюд, мягко говоря, неуместен и как раз и является причиной проблем и конфликтов?

И вообще: а как же методологический принцип Оккама? Ну тот, который Бритва Оккама: „Не следует множить сущее без необходимости“, т.е. если феномен можно объяснить с помощью А, В и С, то не следует пытаться объяснять его с помощью А, В, С и D. Одним словом, запутанность этой модели и недостаточная её убедительность мешали мне опираться на неё в моей работе. 

И вот однажды в один прекрасный мартовский день 2010-го года с Родителем всё стало на свои места: благодаря дискуссии на международном ТА-шном форуме в yahoo, посты которой приходили на мой ящик.  

Ясность внёс Клод Штайнер (или Стайнер, как принято указывать в некоторых русскоязычных источниках). (Кстати, когда при встрече я спросила Клода, какое произношение его имени он предпочитает, он ответил, что давно привык к тому, что в разных языковых культурах его называют по-разному any in fine and it doesn´t matter). Так вот, форум и дискуссия, которая началась с поста о проявлениях Заботливого Родителя и приведения цитаты со страницы Клода, на что Клод и откликнулся (здесь и далее я выборочно привожу посты Клода из дискуссии): 

„На мой очень спорный взгляд Критический Родитель никогда не полезен и должен быть исключён из человеческих отношений, если вы хотите, чтобы это были отношения сотрудничества и любви.“

„Это был мой выбор определить Критического Родителя как враждебного и потому вредоносного для сотрудничества и любви и именно поэтому не оставляющего никакой возможности быть положительным (по моему определению)“.

„По поводу „Не тронь розетку!“ как аргумента в пользу Положительного Критического Родителя я скажу: это зависит от тона голоса и эмоции, сквозящей в заявлении. Это заявление можно сделать и из Взрослого, и из Заботливого Родителя и из Критического Родителя и каждое их этих Эго-Состояний здесь может оказаться эффективным или неэффективным. Тут нет необходимости в дополнительно запутывающем Положительном Критическом Родителе, не имеющем чёткого определения.

Всё сводится к следующему выбору: я прошу принять точку зрения, что Критический Родитель не имеет положительного использования, и я буду отстаивать эту точку зрения, потому что я страстно верю в неё из соображений изложенных выше.“

„Когда я был несведущим 21-летним студентом факультета физики и психологии, я встретил Эрика Берна и он объяснил мне, что „каждый это три человека“. 

Я принял это допущение, потому что оно показалось мне очень просвещающим и проясняющим. После 55 лет работы, основанной на допущении, что эта трихотомия верна, я феноменологически и своим опытом убеждён, что я это действительно три человека, каждый из которых имеет свою жизненно важную функцию в жизни. […] Я просто я знаю, что моё понимание трёх Эго-Состояний более благоприятствует той жизни, которую я хочу жить.

[…]

Мое представление, что Родитель это на самом деле два человека, один из которых (Заботливый Родитель) это полностью положительный, а другой (Критический Родитель) полностью отрицательный […] Честно говоря, именно так я вижу себя, вместе с моим Критическим Родителем, являющимся важной частью, которая однако нуждается в контроле и подавлении, потому что она это источник неприятностей и ничего иного.“

„Для меня есть две разные части родительского Эго-Состояния. Заботливый Родитель «Ты ОК», который предвзят в пользу индивида, и Критический Родитель «Ты не ОК» (называйте его как хотите: доминирующий, наказывающий, патриархальный и т.д.), который предвзят в ущерб индивиду и стремится заглушить его осознанность, спонтанность и умение переживать близость.

Называть Критического Родителя Защищающим Родителем это ошибка, основанная на неверном понимании намерений Критического Родителя, которыми являются подавление и контроль, а не защита. Это же вносит и ненужную неясность и размывает границы между Положительным Критическим Родителем и Отрицательным Критическим Родителем.“

„…по моему мнению Критический Родитель не имеет ценности в демократическом, Ты ОК – Я ОК, эгалитарном обществе.“

„Вопрос: Из какого Эго-Состояние действует Спасатель в Драматическом Треугольнике? Не является ли Спасатель Отрицательным Воспитывающим Родителем?

Клод: Хороший вопрос. Я думаю, что человек, действующий из роли Спасателя, находится под влиянием своего Критического Родителя, то есть представления, что спасаемый не может справляться с задачами самостоятельно и заботиться о себе.“

„Вопрос: Когда кто-то отклоняет нежелательные для него поглаживания, какое Эго-Состояние он использует? Может это быть Позитивный Критический Родитель (которого я называю Позитивным Защитным Родителем)?

Клод: Снова хороший вопрос. Я думаю, что когда человек отвергает нежелательные поглаживания, он действует из Взрослого или Ребёнка под влиянием Заботливого Родителя, сообщающего, что он заслуживает желаемые поглаживания и не должен принимать поглаживания, которые ему не нравятся.

Спасибо за ваши мысли. Я надеюсь, мне удалось разъяснить мои мысли. В целом я не вижу никаких преимуществ в разделении Критического Родителя на Положительного и Отрицательного. Иногда мне кажется, что это разделение было придумано для того, чтобы укрепить представление о том, что детям для правильного развития НЕОБХОДИМ Критический Родитель. На мой взгляд, неконтаминированный Взрослый и любящий Заботливый Родитель достаточны для воспитания здорового, свободного ребенка.“

„Критический родитель это нечто вроде внутреннего демона в понимании Берна, но Берн, кажется, воспринимал его как некое непостоянное, случайное явление, связанное со сценарием неудачника, тогда как я думаю, что Критический Родитель это постоянно присутствующий феномен, оказывающий влияние на большинство людей как интра-психически, так и в социальном смысле. Я также считаю, что Критический Родитель может быть контролирован и исключён посредством неверия в его необходимость и ясного осознания, что он совершенно нежелателен.“ 

Схема 3. Функциональная модель Эго-Состояний как предпосылка спонтанности, осознанности и близости вместо ролей, игр и сценария

Итак, согласно Штайнеру, для здоровых (неманипулятивных) коммуникации и отношений вполне достаточно хорошо функционирующих (неконтаминированных и неисключённых) Эго-Состояний Заботливого Родителя, Взрослого и Свободного Ребёнка. Всё остальное – теоретически небезупречно и потому непрактично. И я полностью разделяю этот подход, ведь в моей практической работе, равно как и в личной жизни он меня ни разу не подвёл. 

Подход Клода это инструмент, позволяющий гармонизировать отношения, получить желаемую любовь, адекватно постоять за себя, там где это нужно. Ведь если не уметь выделять, осознавать и исключать из собственной психической жизни ту внутреннюю инстанцию, которая делает нас искусственно слабее, мы не получим желаемых изменений. В конце концов индивидуальное функционирование сводится лишь к одному вопросу: „Какой из внутренних инстанций я в данный момент отдаю контроль и руководство – Заботливому или Критическому Родителю?“

Нет смысла искать положительные аспекты в Критическом и отрицательные в Заботливом Родителе – если это забота, то она выглядит, звучит и ощущается как забота, если нет – то нет. Взгляд на Критического Родителя как на однозначно контрапродуктивный конструкт без единого допущения о его возможной пользе или оправданности это не прихоть, а проявление адекватной заботы, любви, уважительного отношения к себе и другим.

На мой взгляд только оригинальная функциональная модель Берна идеально отражает его революционную идею, сделавшую трансактный анализ в своё время таким прорывом в психотерапии. Эту идею Берн метафорически выразил так: „Мы рождаемся принцами и принцессами, а цивилизация делает из нас лягушек“. Нас делает менее способными, менее свободными счастливыми именно Критический, т.е. Обесценивающий Родитель как интроект, т.е. некая инстанция, встраиваемая извне в процессе социализации и прямо противоречащая нашей природной потребности в подтверждении ценности — в любви, в чутком отношении, в понимании и принятии. Для точной идентификации этого источника дисгармонии нам и нужен соответствующий элемент модели и недвусмысленно определённый конструкт.

Так что давайте оберегать себя и других от опасных розеток или острых предметов из любви, а не из любви к ограничениям. А Бритва Оккама пусть будет, она как раз не навредит.

Лена Корнеева

P.S. На ITAA-форуме до сих пор сохранился этот тред, так что все 52 сообщения этой живой дискуссии с вопросами, возражениями и аргументами можно прочесть в оригинале (название треда: Nurturing Parent – from Claude Steiner’s website; начало 4 марта 2010 года). 

P.P.S. Для бо́льшей ясности в моей работе я отказалась от эпитетов „критический“ или „контролирующий“ – они имеют неоднозначные, в том числе и положительные коннотации и потому не позволяют полно и ясно отразить суть феномена. К тому же немецкий язык к счастью предлагает такое удачное противопоставление двух однокоренных антиподов – wertschätzend (ценящий) и abwertend (обесценивающий) и к тому же отражает сам принцип различия между этим двумя конструктами. Подробнее об этом в статье „Принцип ценности и психотерапевтический язык“.

Литература:

Steiner, C. (2009). The heart of The matter: Love, Information and Transactional Analysis. TA Press.

© Kornyeyeva 2019

www.doktorlena.de

(more…)

Некомпатибельность мировосприятий это аспект, который часто выпускают из вида и те, кто обращаются за психологической поддержкой, и порой те, кто её оказывают. Выбирая методологию и специалиста, с самого начала важно определиться, к какой из двух групп Вы относитесь. Это во многом предопределяет эффективность предпринимаемых усилий.

Разделение на гуманитариев и технарей, хоть и несколько условно, но передаёт принцип, по которому многие люди не находят понимания между собой в жизни, а не только в рамках психологической поддержки. Ключ к взаимопониманию это всегда язык и те категории, которыми человек мыслит и описывает феномены социальной реальности.

Гуманитарий это тот, кто мыслит скорее образно, хорошо ориентируется в символах и метафорах и использует язык, богатый понятиями из мифологии и, к примеру, психоанализа. Анима, бессознательное, архетипы и „всякое такое“ – родная стихия гуманитариев, но они же воспринимаются технарями как то, что „нельзя потрогать“, эмпирически измерить и проверить на валидность.

Технарь это тот, кто опирается более на факт, чем на его интерпретацию и глубинные смыслы. Будучи клиентом и пытаясь разобраться в конфликте, он больше занят тем, что сделано, а не тем, что сказано. Для него важны действия и результаты действий, договорённости и их выполнение. Он не силён в языке символов и аллегорий и считает всё это ненужной „эзотерикой”, не имеющей ценности и терапевтического потенциала.

Представление о феминной природе гуманитариев и маскулинной природе технарей это скорее ещё одно представление гуманитарного ряда. На самом деле бывают очень структурированно мыслящие женщины и весьма образно мыслящие мужчины, однако это не мешает быть им полноценными мужчинами и женщинами.

Не новость, что противоположности притягиваются (это, кстати, пример гуманитарной формулировки) и партнёрства нередко создаются между такими разными, но и дополняющими друг друга людьми. И вовсе не сами эти различия являются причиной конфликта, но если в партнёрстве между технарём и гуманитарием конфликт возникает, то им бывает особенно сложно услышать и понять друг друга.

Как терапевту отношений мне нередко приходится „переводить“ с русского на русский или с немецкого на немецкий то, что говорят друг другу такие близкие люди. Почти отчаявшись быть понятым, они пытаются донести свою правду, но при этом каждый из них – на своём понятийном языке. Дело в том, что решение проблемы мы всегда хотим слышать на родном языке – на том, в категориях которого мы мыслим и существуем.

А ещё важно не обесценивать тот или иной образ мышления. Ведь у каждого из них есть свои преимущества, которыми можно взаимно обогащаться. В конце концов из этого и состоит наша жизнь.

Лена Корнеева

Человек, переживающий ранящие его чувства отношения, обычно обращается к психологу в сообразном ситуации эмоциональном состоянии. Это состояние – смесь растерянности, отчаяния, подавленной злости и печали оттого, что партнёр так безжалостен и бессердечен. Иногда под слоями всех этих чувств в процессе анализа происходящего приходится обнаруживать и некое сочувствие к безжалостному обидчику, тенденцию „входить в его положение“, понимать и даже оправдывать его поведение, так ранящее чувства того, кого он обижает.

Склонность к мазохизму и сочувствие к обидчику больше чем к себе самому может принимать много обличий. Тем, кто пытается освободиться от такой болезненной зависимости, имеет смысл обратить внимание на два аспекта.

Аспект зрелости

Так бывает, что вполне взрослый человек не обладает достаточным осознанием собственных личностных границ и индивидуальной ответственности за своё психологическое самочувствие. Недостаток зрелости и автономии выражается в неосознаваемом ожидании, что его партнёр больше чем он сам должен позаботиться о его чувствах или психологическом комфорте. И что если партнёр пока этого не делает, то сделает позже.

Это иллюзия. На самом деле бывает и так, что беречь чувства не входит в планы того, от кого этого ожидают. Или что тот даже ищет способа эти чувства ранить как можно больнее, извлекая из этого свой профит.

Не только романтические отношения бывают окрашены этой иллюзией и готовностью „делегировать“ заботу о чувствах тому, кто эту заботу явно или подстрочно лишь обещает. А то и вовсе не обещает. Так или иначе, но никто кроме нас самих не может позаботиться о наших чувствах лучше, чем мы сами. Зрелость это и умение видеть различие между словами и делами, между иллюзией и реальностью.

Аспект ценности

Ранящий чувства партнёр воспринимается как источник субъективно воспринимаемой индивидуальной ценности и поэтому бессознательно связь с ним льстит. В этом не каждый готов признаваться даже самому себе, но якобы сообщаемая таким партнёром ценность тем субъективно выше, чем меньшие чувствительность и сочувствие он проявляет.

Это кажется парадоксом, но в эмоциональную зависимость от кажущегося бесчувственным партнёра впадает тот, кто сомневается в своей ценности и считает свою чувствительность слабостью – чертой, имеющей малую ценность или даже никакой. Силой здесь (тоже иллюзорно) кажется некий антипод слабости – выдаваемая за неуязвимость эмоциональная глухота, отсутствие эмпатии, неумение сочувствовать и сопереживать другому. Эта мнимая сила кажется желанным свойством, обладать которым привлекательно, вот и её носитель становится объектом желания.

Люди, склонные искать подтверждения своей ценности вовне, нередко эмоционально привязываются к такому сильному в их представлении партнёру. В более деструктивных случаях притягательной им может казаться даже готовность к насилию – не только эмоциональному, но и физическому.

Выбраться из такой эмоциональной ловушки вполне можно. И да, расставание с иллюзиями иногда кажется некой утратой. Но автономия, зрелость и ощущение собственной ценности – приобретения, которые эту утрату компенсируют. Даже с лихвой, не сомневайтесь.

Лена Корнеева

Успешный человек обращается с тревожностью, которая значительно мешает ему жить. Сколько он себя помнит, он тревожится по поводу и без, сон его нарушен, раздражительность и несдержанность иногда отравляет его отношения с близкими и с возрастом он со всё большим неудовольствием ощущает энергозатратность своей тревожности. Ему кажется, что это скорее врождённое и врач уже советовал ему „скорректировать“ „дисбаланс в мозгу“ транквилизаторами и антидепрессантами, на которые он не захотел „садиться“.

Анализируя характер тревожности клиента и усвоенные им ещё в детстве представления о себе, о других и об отношениях, я раз за разом обращала внимание на фразы типа „чего бы я ни достигал, этого не достаточно“, „другие умеют наслаждаться и гораздо меньшими успехами, а я не ощущаю вкуса достижения, даже когда оно очевидно и значительно в сравнении с достижениями других“, „я боюсь нарваться на неодобрение“, „меня волнует их/его/её мнение обо мне“, „я просто недостаточно хорош“. И это говорил человек, с нуля самостоятельно отстроивший свой бизнес, с лояльными постоянными клиентами и минимальной текучестью занятых у него специалистов.

Эта тенденция обесценивать себя, свои качества и свои дела была усвоена клиентом в семье, где мерилом всех человеческих отношений была успешность. При этом критерии успешности оговорены не были – успешен ты или нет решал отец, сам когда-то воспитанный жёстким, часто недовольным и эмоционально холодным отцом. И будьте уверены, он всегда решал, что „нет, недостаточно“. Поскольку если критериев нет, не может быть и возможности их выполнить, чтобы получить такое желанное одобрение, похвалу, признание. И ощутить своё право на существование, которое -так субтильно сообщал ему это отец- нужно ещё заслужить.

Элементарное принятие, которое в нормальных семьях между нормальными людьми присутствует что называется „гратис“, то есть без условий, которые приходится, выворачиваясь на изнанку, выполнять, не присутствовало в отношении клиента к самому себе. Но присутствовали драйверы „будь сильным“ и „радуй меня“ и приказание „не живи“, если формулировать в категориях трансактного анализа. Это и порождало тревожность и было вовсе не „врождённое“.

Ощущать подобное „с тех пор как себя помнишь“, означает ощущать с момента, когда усвоил ту родительскую „правду“, которой сам родитель был когда-то подчинён и подчинил всю жизнь своего сына. Вернее, пытался подчинить. Потому что сын взял да и поставил под вопрос правдивость, неизбежность и необходимость и этой „правды“ и такого образа мышления и существования.

Тревожность моего клиента оказалась лишь патчем – прошивкой, сравнимой с программой в девайсе, запустившей алгоритм, работающий по принципу „если – то“: „если ты не достаточно хорош, то ты не заслуживаешь любви, принятия, душевного покоя.“ Перепрошить её можно, для этого нужно:

Осознать, что тут твой родитель не прав, что он лгал тебе всё это время как последний жулик, потому что сам был когда-то обманут.

Научиться не оправдывать ложь родителя себе в ущерб, особенно если он об этом не просит.

Научиться не лгать самому себе – на предмет своей ценности, ставя её по привычке в зависимость от бредовых условий.

Научиться доверять себе больше чем тем, кто уже показал себя как обманщик и манипулятор и вообще недостаточно любящий тебя человек.

Научиться отделять людей, чьи условия имеет смысл выполнять, потому что это договорённости, от людей, чьи условия/ожидания/мнения не играют никакой роли.

Научиться определять, где адекватные условия, а где нет – и значит, неадекватно было бы и их выполнять.

Чтобы освободить своё сознание от старой прошивки и от контрапродуктивных эмоциональных реакций, нужно эмоционально эмансипироваться от родного человека, от которого ты зависишь лишь в твоём восприятии, а не де факто. И нужно самому себе стать хорошим – заботливым, а не сверх-требовательным; ласковым, а не жёстким; ценящим, а не обесценивающим родителем. В этом случает исчезнет и тревожность.

Лена Корнеева

Одно из ключевых понятий трансактного анализа – жизненная позиция, охватывающая базовое отношение к себе и к другим. Это понятие можно рассматривать и как концепцию самовосприятия как таковую, ибо как существа социальные
– мы изначально формируем самовосприятие на основания восприятия нас значимыми другими
– мы никогда не рассматриваем себя в отрыве от отношений с другими
– мы вольно или невольно сравниваем себя с другими или знаем, что сравнивают нас.

Исходная формула, выражающая дуальность жизненной позиции это „Я ОК – Ты ОК“. Каждый из двух компонентов жизненной позиции может быть окрашен либо положительным, либо отрицательным отношением; возможное число жизненных позиций – четыре:
Любая из жизненных позиций с компонентом „не ОК“ проявляет себя в разнообразных нежелательных тенденциях. Как в склонности к манипулированию, так и в склонности становиться объектом чьих-то манипуляций, в неумении за себя постоять, в недостатке эмоциональной автономии, тенденции к чрезмерной изоляции. Словом, в недостаточном умении формировать хорошо функционирующие отношения, доставляющие удовольствие.

В процессе психотерапии и исследования причин неудовлетворительности отношений человек нередко приходит к осознанию необходимости откорректировать своё самовосприятие в пользу позиции „Я ОК – Ты ОК“. И тогда неизбежно приходится прояснять и само толкование окейности.

Один мой клиент озвучил своё понимание так: „Это что-то вроде „Возлюби ближнего своего как себя самого“, где упор именно на слове „как“, то есть не меньше и не больше… Но почему на деле это бывает так сложно?“

Наверное, потому, что окейность это не совсем про любовь. Любовь к себе как ближнему своему – отличная идея, но это не вся информация о жизненной позиции „Я ОК – Ты ОК“.

Понимание позиции „Я ОК – Ты ОК“ в плане „возлюби“ это сведение самовосприятия только лишь к эмоциональному отношению без учёта другой его важной части – когнитивной. А в когнитивном смысле принципиальным мне тут кажется вопрос субъективно воспринимаемой индивидуальной ценности – как противоположность обесценивающей неокейности. Позицию „Я ОК – Ты ОК“ можно понимать как „моя человеческая ценность (моё достоинство) равно твоей человеческой ценности (достоинству)“. Такой подход делает возможным ведение диалога на равных (Взрослый – Взрослый), а не из обесценивающей позиции Критического Родителя („Я ОК – Ты не ОК“) или зависимой позиции Несвободного Ребёнка („Я не ОК – Ты ОК“).

Как это выглядит на практике:

Например, Вы ощущаете дискомфорт в рамках коммуникации с кем-то. Слова (манера, тон) собеседника воспринимаются Вами как обесценивающие (манипулятивные, задевающие чувства).

– Из неокейной позиции „Я не ОК – Ты ОК“ Вы реагируете попыткой избежать конфронтации и „прогибаетесь“, не беря себя под защиту и лишь усиливая внутренний дискомфорт, т.к. сердитесь уже не только на собеседника, но и на себя за неумение отреагировать желаемым образом.

– Из неокейной позиции „Я ОК – Ты не ОК“ Вы отвечаете грубо и преувеличенно агрессивно, что ведёт к эскалации конфликта и к усилению дискомфорта в силу возникшего чувства вины из-за проявленной агрессии.

– Из неокейной позиции „Я не ОК – Ты не ОК“ Вы полностью прерываете коммуникацию/отношения, вообще не веря и в то, что Вы могли бы повлиять на ситуацию и в то, что собеседник мог бы отреагировать адекватно; дискомфорт/горечь/обида остаётся.

– Из окейной позиции „Я ОК – Ты ОК“ Вы не игнорируете свой внутренний дискомфорт и спокойно озвучиваете то, какого обращения Вам хотелось бы для восстановления своего комфорта. В зависимости от характера отношений формулировать это можно приблизительно так: „Я нахожу это обращение ко мне неприемлемым; пожалуйста, говори со мной спокойно и ясно, это обеспечит взаимопонимание и пощадит наши чувства.“

Там, где есть недвусмысленно понимаемая и ощущаемая окейность, нет дискомфорта в отношениях. Нет ощущения, что кто-то посягает на твоё достоинство. Нет стремления кому-то что-то доказать. Нет желания заслужить одобрение непомерной ценой. Нет болезненной зависимости от чьей-то оценки. Нет тенденции избегать конфронтации, оставаясь один на один с неудовлетворённостью. Нет неумения постоять за себя, когда кто-то умышленно или неумышленно ранит чувства.

…А есть умение договариваться и строить желаемые отношения.

Ожидать от себя или других любви к ближнему везде и всегда не совсем реалистично. В конфликтных ситуациях, кои являются частью любой социальной реальности, мы ну не можем даже просто симпатизировать человеку, который тем или иным образом уже задел или ранил наши чувства. Но мы вполне можем не давать себя в обиду и восстанавливать нарушенный статус-кво адекватно подобранными словами – основываясь на принципе Я ОК – Ты ОК, то есть осознавая, что наш визави тоже вполне может пойти нам на встречу, если мы сами поспособствуем этому. И если он не пойдёт, то это его решение и с этим тоже вполне можно жить. И что окейность, то есть индивидуальная ценность от этого не зависит.

Лена Корнеева

Удобная для печати пдф-версия (2 страницы)

Manchmal merkt man es nicht und schon ist es passiert: man fühlt sich unwohl in einer Kommunikation, wo man doch nur jemanden helfen wollte …

Das passiert, sobald man – unbewusst – die Ebene „Ich bin OK – Du bist OK“ (Erwachsener – Erwachsener) verlässt und entweder die Kommunikationsebene „Ich bin OK – Du bist nicht OK“ oder die Ebene „Ich bin nicht OK – Du bist OK“ einnimmt.

Der amerikanische Psychologe Stephen Karpman hat in seinem Dramadreieck die typische Entwicklung eines psychologischen Spiels beschrieben. Aus dem Bedürfnis nach der Selbstwertbestätigung unternehmen wir manchmal Handlungen, die zu einer Enttäuschung führen. Ein ehrliches und authentisches Verhalten ist das Gegenteil von einem psychologischen Spiel. In einer ehrlichen und authentischen Kommunikation sind uns eigene Bedürfnisse und Motive bewusst und werden daher erfüllt.

Um die Entwicklung eines psychologischen Spiels zu vermeiden, kann man rechtzeitig dessen Merkmale erkennen und bewusst spielfrei handeln. In diesem Memo sind die Merkmale anschaulich dargestellt; und auch die Antithesen sind es, die helfen die Handlung rollenfrei und authentisch zu gestalten:

Alle drei Glaubenssätze sind im Grunde Täuschungen oder gar (Selbst)Lügen. Denn in Wirklichkeit sind das nur Rollen und kein authentisches ehrliches Verhalten. In der Tat:

• „der Verfolger“ hat kein Recht, etwas vorzuwerfen, er ist nur von Enttäuschung getrieben, da seine Erwartung an das „Opfer“ nicht erfüllt wurde
• „der Retter“ rettet nicht(s) wirklich (häufig ist er unbewusst an der Hilflosigkeit des Opfers interessiert, da sein Profit in der Bestätigung seiner Position „Ich bin OK – Du bist nicht ОК“ besteht)
• „das Opfer“ ist fähig, sich selbst zu helfen / oder es braucht keine Hilfe / oder es kann angemessen um Hilfe bitten. Angemessen um Unterstützung bitten bedeutet, dafür bewusst die Verantwortung zu übernehmen und eine Art Vertrag auf OK-OK Ebene zu schließen: „Du unterstützt mich so, wie ich es mir wünsche, ich erbringe dir eine Gegenleistung, die du dir wünschst“.

Stephen Karpman und Lena Kornyeyeva, Berlin 2017

Ein druckfähiges Memo-Blatt zu Karpmans Dramadreieck (1 Seite): 

Часто мы не осознаём или вовсе не задаёмся вопросом, какую именно эмоцию мы переживаем в определённый момент. Само по себе это было бы не проблема, если бы не побочный эффект: утрата контроля над своими чувствами и реакциями, что может негативно сказываться и на отношениях, и на самооценке. Часто не осознаётся именно злость: многим из нас не нравится злиться и выглядеть злым, многим трудно даже самим себе признаться в том, что они в определённых ситуациях испытывают злость, гнев, даже ярость.

Часто под словом „стресс“ маскируется не что иное, как переживание злости. Этот эвфемизм лишь подтверждает плохой имидж злости, которым она обросла в обществах с развитой социальной культурой. Быть приятным в общении, сдержанным, уравновешенным человеком – социально желательно и приносит профиты разного рода. Быть способным на злость – вряд ли впишешь такое в резюме или профиль на сайте знакомств.

Вытеснение злости из сознания имеет свои причины и они могут быть и индивидуальными; разберём лишь две, наиболее распространённые.

Первая причина – семантическая. Это склонность путать злость со злобностью. Злобность это не эмоция, а установка, черта характера или сложившийся способ адаптации к определённым условиям (что-то вроде „с волками жить – по волчьи выть“). Злобность это наличие намерения или готовности причинить кому-то что-то заведомо недоброе, злое. Понятно, что поэтому не всякий желает слыть злобным. И стремится быть или казаться незлобным или незлобивым человеком, то есть не показывать злость. И не только не показывать, но и не признавать собственную способность испытывать злость.

Вторая причина – анамнестическая. Это наличие в анамнезе переживания чьей-то злости в качестве жертвы. Например, человеку пришлось быть объектом агрессивной злости в детстве со стороны родителя, либо не умевшего контролировать свою злость, либо намеренно использовавшего свою злость как инструмент манипуляции (давления, запугивания, принуждения). В таких условиях часто развивается тенденция к растождествлению себя с носителем злости и злостью как таковой, крайнее нежелание быть похожим на агрессора. Так возникает неосознаваемый внутренний запрет на злость как эмоцию, табу на любые проявления злости.

На самом же деле испытывать злость вовсе не означает быть злым или злобным. Злость это одна из эмоций, способность переживать которую была выработана в процессе эволюционного естественного отбора. Злость, как любая иная эмоция, лишь выполняет свою функцию. И каждый из нас в определённых ситуациях, вызывающих злость, имеет полное право на злость. Но не каждый имеет на неё разрешение.

Неосознаваемый внутренний запрет на злость вырабатывается в условиях воспитания „хороших“ девочек и мальчиков. Таким уже взрослым хорошим мальчикам и девочкам бывает сложно управлять своими чувствами и не всегда удаётся адекватно постоять за себя там, где это необходимо. Недостаточно развитое умение управлять злостью отражается и на физическом здоровье: неотреагированная и неосознаваемая злость ведёт к повышению артериального кровяного давления и частоты сокращений сердца, а длительные патологические нагрузки на сердечно-сосудистую систему чреваты инсультами и инфарктами.

Дать себе разрешение на злость вовсе не означает злиться чаще или интенсивнее, чем прежде. Это означает не обманывать себя, не запутывать самого себя неадекватными представлениями о природе чувств и уметь реагировать адекватно и в собственных интересах в тех ситуациях, которые вызывают злость.

Любая эмоция имеет некую причину, беспричинных эмоций не бывает: мы не можем плакать без причины или без причины смеяться, мы просто не всегда хотим эти причины осознавать или называть. Злость это всегда реакция на некий стимул. Злость это сингал о том, что какая-то из потребностей не удовлетворена (пример: вы очень хотите ещё поспать в ранний час, а за стеной кто-то долбит стену). Злость это и энергия, которая помогает нам удовлетворять потребности, если направить её в нужное русло (вы не делаете вид, что вы не злитесь, а принимаете адекватные меры, мотивируя соседа придерживаться временных рамок и уважать ваш покой).

Одним словом, злость это не зловредный баг, а весьма полезная фича. Если уметь ею пользоваться.

Особенно в рамках парной терапии мне приходится иметь дело с невысказанной и неотреагированной злостью – партнёры часто весьма неохотно затрагивают эту тему, когда посещают меня вдвоём. „Я не хотел(а) его/её ранить, разочаровывать или провоцировать“, „Я не хотел(а) создавать конфликт“ – объяснений есть много. Однако если есть злость, значит, конфликт уже наличествует, неудовлетворённость остаётся, эмоциональная дистанция и взаимное непонимание растут. Разрешение на злость, легализация этой нужной и важной эмоции – первый шаг к разрешению конфликта и восстановлению взаимопонимания и близости.

При этом крайне важно уметь грамотно подбирать слова для выражения чувств и обязательно называть конкретный повод, вызвавший злость. В рамках тренинга эмоциональной грамотности это умение можно очень хорошо развить. Чего вам и желаю.

Лена Корнеева

Условно всех нас можно разделить на две категории: на тех, кто больше адаптируется под среду и тех, кто больше адаптирует среду под себя. Сравнение „больше“ как часть критерия здесь важна потому, что в чистом виде мы не можем быть представителями лишь одной из этих двух категорий – любой из нас и адаптируется под среду (как ребёнок или часть социальной системы) и адаптирует среду под себя, или даже создаёт некую новую среду, под которую адаптируются другие (как глава семьи или бизнеса).

В контексте психологического консультирования и психотерапии преобладающие формы адаптации важны как маркер, который позволит клиенту осознать собственную актуальную потребность, чтобы адекватно её удовлетворить. Дело в том, что сам кризис, вызвавший необходимость психотерапии, часто обусловлен тем, что одна из выше означенных двух форм адаптации „не прокачана“ в той степени, чтобы обеспечить те положительные изменения, которых желает себе клиент.

Один из типичных примеров кризиса, с которым человек обращается к психологу, это кризис отношений у человека, у которого хорошо развито умение адаптировать, но недостаточно – умение адаптироваться. Такой кризис (“среднего возраста”) рано или поздно постигает успешных self-made-людей, инвестировавших много ресурсов в создание некой среды (дела, партнёрства) и в то же время недостаточно умеющих быть гибким и мягким, слышать мнения других и учитывать их ожидания. Гибкость и мягкость в отношениях это тоже ресурс, и ресурс огромный, если уметь им пользоваться.

Обратный пример: человек, с детства приученный подстраиваться под других, рано или поздно бунтует. И не только потому, что правила игры перестают его удовлетворять или затратность адаптивности стала превышать приносимые ею профиты. Возраст и связанная с ним новая социальная роль, меняющийся социальный и рабочий контекст могут начать требовать более выраженного умения адаптировать среду под себя. Речь об умении отстоять собственный интерес, постоять за себя, быть готовым к экспансии, то есть продвигать собственное видение, убеждать в нём других, мотивировать их к сотрудничеству и т.п..

Полностью переучиваться из „адаптатора“ в „адаптирующегося“ или наоборот при этом вовсе не обязательно; принцип “или или” тут скорее контрапродуктивен. Нужно лишь точечно определить для себя области отношений, в которых привычным стало обесценивание определённых ресурсов и дать себе разрешение на использование этих ресурсов. Часто этой работы оказывается вполне достаточно для достижения желаемых изменений.

Ведущим симптомом такого кризиса и поводом обращения к психологу, как правило, является некое эмоциональное состояние (то, что часто озвучивается как апатия, упадок сил, растерянность, ступор или эмоциональная нестабильность), важно ориентироваться на него, чтобы определить область обесценивания. В прилагаемом pdf-документе

дана матрица, которая помогает осознать, какой из ресурсов обесценивается. Эта матрица применима как в приватных отношениях, так и в контексте отношений деловых.

Эффект от грамотной работы с подобным кризисом – ощущение высвободившейся мощной энергии и желание её применить. Дело в том, что любое обесценивание это по сути перекрывание доступа к определённому важному энергетическому ресурсу. Не был бы этот доступ перекрыт – не было бы и повода обращения к психологу (тех самых апатии, упадка сил, растерянности…). И самый главный эффект – умение грамотно адаптироваться чрезвычайно помогает адаптировать под себя и среду.

В зрелом и очень зрелом возрасте дефициты форм адаптации, если их не восполнять, становятся тем заметнее, ведь снижающаяся общая энергетика неумолимо даёт о себе знать. Успешные и счастливые люди, однако, даже в очень зрелом возрасте выгодно отличаются именно умением и адаптироваться к среде, и адаптировать среду под себя – там, где это уместно – и умеют пользоваться обоими этими ресурсами и черпают из них неистощимую энергию. Именно доступ к этим двум ресурсам и умение их ценить обеспечивает и то самое желанное психологическое благополучие, и в целом устроенность и успешность в жизни и в отношениях. …Чего вам искренне и желаю.

Психолог Лена Корнеева