Doktor Lenas Blog

Человек, переживающий ранящие его чувства отношения, обычно обращается к психологу в сообразном ситуации эмоциональном состоянии. Это состояние – смесь растерянности, отчаяния, подавленной злости и печали оттого, что партнёр так безжалостен и бессердечен. Иногда под слоями всех этих чувств в процессе анализа происходящего приходится обнаруживать и некое сочувствие к безжалостному обидчику, тенденцию „входить в его положение“, понимать и даже оправдывать его поведение, так ранящее чувства того, кого он обижает.

Склонность к мазохизму и сочувствие к обидчику больше чем к себе самому может принимать много обличий. Тем, кто пытается освободиться от такой болезненной зависимости, имеет смысл обратить внимание на два аспекта.

Аспект зрелости

Так бывает, что вполне взрослый человек не обладает достаточным осознанием собственных личностных границ и индивидуальной ответственности за своё психологическое самочувствие. Недостаток зрелости и автономии выражается в неосознаваемом ожидании, что его партнёр больше чем он сам должен позаботиться о его чувствах или психологическом комфорте. И что если партнёр пока этого не делает, то сделает позже.

Это иллюзия. На самом деле бывает и так, что беречь чувства не входит в планы того, от кого этого ожидают. Или что тот даже ищет способа эти чувства ранить как можно больнее, извлекая из этого свой профит.

Не только романтические отношения бывают окрашены этой иллюзией и готовностью „делегировать“ заботу о чувствах тому, кто эту заботу явно или подстрочно лишь обещает. А то и вовсе не обещает. Так или иначе, но никто кроме нас самих не может позаботиться о наших чувствах лучше, чем мы сами. Зрелость это и умение видеть различие между словами и делами, между иллюзией и реальностью.

Аспект ценности

Ранящий чувства партнёр воспринимается как источник субъективно воспринимаемой индивидуальной ценности и поэтому бессознательно связь с ним льстит. В этом не каждый готов признаваться даже самому себе, но якобы сообщаемая таким партнёром ценность тем субъективно выше, чем меньшие чувствительность и сочувствие он проявляет.

Это кажется парадоксом, но в эмоциональную зависимость от кажущегося бесчувственным партнёра впадает тот, кто сомневается в своей ценности и считает свою чувствительность слабостью – чертой, имеющей малую ценность или даже никакой. Силой здесь (тоже иллюзорно) кажется некий антипод слабости – выдаваемая за неуязвимость эмоциональная глухота, отсутствие эмпатии, неумение сочувствовать и сопереживать другому. Эта мнимая сила кажется желанным свойством, обладать которым привлекательно, вот и её носитель становится объектом желания.

Люди, склонные искать подтверждения своей ценности вовне, нередко эмоционально привязываются к такому сильному в их представлении партнёру. В более деструктивных случаях притягательной им может казаться даже готовность к насилию – не только эмоциональному, но и физическому.

Выбраться из такой эмоциональной ловушки вполне можно. И да, расставание с иллюзиями иногда кажется некой утратой. Но автономия, зрелость и ощущение собственной ценности – приобретения, которые эту утрату компенсируют. Даже с лихвой, не сомневайтесь.

Лена Корнеева

Успешный человек обращается с тревожностью, которая значительно мешает ему жить. Сколько он себя помнит, он тревожится по поводу и без, сон его нарушен, раздражительность и несдержанность иногда отравляет его отношения с близкими и с возрастом он со всё большим неудовольствием ощущает энергозатратность своей тревожности. Ему кажется, что это скорее врождённое и врач уже советовал ему „скорректировать“ „дисбаланс в мозгу“ транквилизаторами и антидепрессантами, на которые он не захотел „садиться“.

Анализируя характер тревожности клиента и усвоенные им ещё в детстве представления о себе, о других и об отношениях, я раз за разом обращала внимание на фразы типа „чего бы я ни достигал, этого не достаточно“, „другие умеют наслаждаться и гораздо меньшими успехами, а я не ощущаю вкуса достижения, даже когда оно очевидно и значительно в сравнении с достижениями других“, „я боюсь нарваться на неодобрение“, „меня волнует их/его/её мнение обо мне“, „я просто недостаточно хорош“. И это говорил человек, с нуля самостоятельно отстроивший свой бизнес, с лояльными постоянными клиентами и минимальной текучестью занятых у него специалистов.

Эта тенденция обесценивать себя, свои качества и свои дела была усвоена клиентом в семье, где мерилом всех человеческих отношений была успешность. При этом критерии успешности оговорены не были – успешен ты или нет решал отец, сам когда-то воспитанный жёстким, часто недовольным и эмоционально холодным отцом. И будьте уверены, он всегда решал, что „нет, недостаточно“. Поскольку если критериев нет, не может быть и возможности их выполнить, чтобы получить такое желанное одобрение, похвалу, признание. И ощутить своё право на существование, которое -так субтильно сообщал ему это отец- нужно ещё заслужить.

Элементарное принятие, которое в нормальных семьях между нормальными людьми присутствует что называется „гратис“, то есть без условий, которые приходится, выворачиваясь на изнанку, выполнять, не присутствовало в отношении клиента к самому себе. Но присутствовали драйверы „будь сильным“ и „радуй меня“ и приказание „не живи“, если формулировать в категориях трансактного анализа. Это и порождало тревожность и было вовсе не „врождённое“.

Ощущать подобное „с тех пор как себя помнишь“, означает ощущать с момента, когда усвоил ту родительскую „правду“, которой сам родитель был когда-то подчинён и подчинил всю жизнь своего сына. Вернее, пытался подчинить. Потому что сын взял да и поставил под вопрос правдивость, неизбежность и необходимость и этой „правды“ и такого образа мышления и существования.

Тревожность моего клиента оказалась лишь патчем – прошивкой, сравнимой с программой в девайсе, запустившей алгоритм, работающий по принципу „если – то“: „если ты не достаточно хорош, то ты не заслуживаешь любви, принятия, душевного покоя.“ Перепрошить её можно, для этого нужно:

Осознать, что тут твой родитель не прав, что он лгал тебе всё это время как последний жулик, потому что сам был когда-то обманут.

Научиться не оправдывать ложь родителя себе в ущерб, особенно если он об этом не просит.

Научиться не лгать самому себе – на предмет своей ценности, ставя её по привычке в зависимость от бредовых условий.

Научиться доверять себе больше чем тем, кто уже показал себя как обманщик и манипулятор и вообще недостаточно любящий тебя человек.

Научиться отделять людей, чьи условия имеет смысл выполнять, потому что это договорённости, от людей, чьи условия/ожидания/мнения не играют никакой роли.

Научиться определять, где адекватные условия, а где нет – и значит, неадекватно было бы и их выполнять.

Чтобы освободить своё сознание от старой прошивки и от контрапродуктивных эмоциональных реакций, нужно эмоционально эмансипироваться от родного человека, от которого ты зависишь лишь в твоём восприятии, а не де факто. И нужно самому себе стать хорошим – заботливым, а не сверх-требовательным; ласковым, а не жёстким; ценящим, а не обесценивающим родителем. В этом случает исчезнет и тревожность.

Лена Корнеева

Одно из ключевых понятий трансактного анализа – жизненная позиция, охватывающая базовое отношение к себе и к другим. Это понятие можно рассматривать и как концепцию самовосприятия как таковую, ибо как существа социальные
– мы изначально формируем самовосприятие на основания восприятия нас значимыми другими
– мы никогда не рассматриваем себя в отрыве от отношений с другими
– мы вольно или невольно сравниваем себя с другими или знаем, что сравнивают нас.

Исходная формула, выражающая дуальность жизненной позиции это „Я ОК – Ты ОК“. Каждый из двух компонентов жизненной позиции может быть окрашен либо положительным, либо отрицательным отношением; возможное число жизненных позиций – четыре:
Любая из жизненных позиций с компонентом „не ОК“ проявляет себя в разнообразных нежелательных тенденциях. Как в склонности к манипулированию, так и в склонности становиться объектом чьих-то манипуляций, в неумении за себя постоять, в недостатке эмоциональной автономии, тенденции к чрезмерной изоляции. Словом, в недостаточном умении формировать хорошо функционирующие отношения, доставляющие удовольствие.

В процессе психотерапии и исследования причин неудовлетворительности отношений человек нередко приходит к осознанию необходимости откорректировать своё самовосприятие в пользу позиции „Я ОК – Ты ОК“. И тогда неизбежно приходится прояснять и само толкование окейности.

Один мой клиент озвучил своё понимание так: „Это что-то вроде „Возлюби ближнего своего как себя самого“, где упор именно на слове „как“, то есть не меньше и не больше… Но почему на деле это бывает так сложно?“

Наверное, потому, что окейность это не совсем про любовь. Любовь к себе как ближнему своему – отличная идея, но это не вся информация о жизненной позиции „Я ОК – Ты ОК“.

Понимание позиции „Я ОК – Ты ОК“ в плане „возлюби“ это сведение самовосприятия только лишь к эмоциональному отношению без учёта другой его важной части – когнитивной. А в когнитивном смысле принципиальным мне тут кажется вопрос субъективно воспринимаемой индивидуальной ценности – как противоположность обесценивающей неокейности. Позицию „Я ОК – Ты ОК“ можно понимать как „моя человеческая ценность (моё достоинство) равно твоей человеческой ценности (достоинству)“. Такой подход делает возможным ведение диалога на равных (Взрослый – Взрослый), а не из обесценивающей позиции Критического Родителя („Я ОК – Ты не ОК“) или зависимой позиции Несвободного Ребёнка („Я не ОК – Ты ОК“).

Как это выглядит на практике:

Например, Вы ощущаете дискомфорт в рамках коммуникации с кем-то. Слова (манера, тон) собеседника воспринимаются Вами как обесценивающие (манипулятивные, задевающие чувства).

– Из неокейной позиции „Я не ОК – Ты ОК“ Вы реагируете попыткой избежать конфронтации и „прогибаетесь“, не беря себя под защиту и лишь усиливая внутренний дискомфорт, т.к. сердитесь уже не только на собеседника, но и на себя за неумение отреагировать желаемым образом.

– Из неокейной позиции „Я ОК – Ты не ОК“ Вы отвечаете грубо и преувеличенно агрессивно, что ведёт к эскалации конфликта и к усилению дискомфорта в силу возникшего чувства вины из-за проявленной агрессии.

– Из неокейной позиции „Я не ОК – Ты не ОК“ Вы полностью прерываете коммуникацию/отношения, вообще не веря и в то, что Вы могли бы повлиять на ситуацию и в то, что собеседник мог бы отреагировать адекватно; дискомфорт/горечь/обида остаётся.

– Из окейной позиции „Я ОК – Ты ОК“ Вы не игнорируете свой внутренний дискомфорт и спокойно озвучиваете то, какого обращения Вам хотелось бы для восстановления своего комфорта. В зависимости от характера отношений формулировать это можно приблизительно так: „Я нахожу это обращение ко мне неприемлемым; пожалуйста, говори со мной спокойно и ясно, это обеспечит взаимопонимание и пощадит наши чувства.“

Там, где есть недвусмысленно понимаемая и ощущаемая окейность, нет дискомфорта в отношениях. Нет ощущения, что кто-то посягает на твоё достоинство. Нет стремления кому-то что-то доказать. Нет желания заслужить одобрение непомерной ценой. Нет болезненной зависимости от чьей-то оценки. Нет тенденции избегать конфронтации, оставаясь один на один с неудовлетворённостью. Нет неумения постоять за себя, когда кто-то умышленно или неумышленно ранит чувства.

…А есть умение договариваться и строить желаемые отношения.

Ожидать от себя или других любви к ближнему везде и всегда не совсем реалистично. В конфликтных ситуациях, кои являются частью любой социальной реальности, мы ну не можем даже просто симпатизировать человеку, который тем или иным образом уже задел или ранил наши чувства. Но мы вполне можем не давать себя в обиду и восстанавливать нарушенный статус-кво адекватно подобранными словами – основываясь на принципе Я ОК – Ты ОК, то есть осознавая, что наш визави тоже вполне может пойти нам на встречу, если мы сами поспособствуем этому. И если он не пойдёт, то это его решение и с этим тоже вполне можно жить. И что окейность, то есть индивидуальная ценность от этого не зависит.

Лена Корнеева

Удобная для печати пдф-версия (2 страницы)

Manchmal merkt man es nicht und schon ist es passiert: man fühlt sich unwohl in einer Kommunikation, wo man doch nur jemanden helfen wollte …

Das passiert, sobald man – unbewusst – die Ebene „Ich bin OK – Du bist OK“ (Erwachsener – Erwachsener) verlässt und entweder die Kommunikationsebene „Ich bin OK – Du bist nicht OK“ oder die Ebene „Ich bin nicht OK – Du bist OK“ einnimmt.

Der amerikanische Psychologe Stephen Karpman hat in seinem Dramadreieck die typische Entwicklung eines psychologischen Spiels beschrieben. Aus dem Bedürfnis nach der Selbstwertbestätigung unternehmen wir manchmal Handlungen, die zu einer Enttäuschung führen. Ein ehrliches und authentisches Verhalten ist das Gegenteil von einem psychologischen Spiel. In einer ehrlichen und authentischen Kommunikation sind uns eigene Bedürfnisse und Motive bewusst und werden daher erfüllt.

Um die Entwicklung eines psychologischen Spiels zu vermeiden, kann man rechtzeitig dessen Merkmale erkennen und bewusst spielfrei handeln. In diesem Memo sind die Merkmale anschaulich dargestellt; und auch die Antithesen sind es, die helfen die Handlung rollenfrei und authentisch zu gestalten:

Alle drei Glaubenssätze sind im Grunde Täuschungen oder gar (Selbst)Lügen. Denn in Wirklichkeit sind das nur Rollen und kein authentisches ehrliches Verhalten. In der Tat:

• „der Verfolger“ hat kein Recht, etwas vorzuwerfen, er ist nur von Enttäuschung getrieben, da seine Erwartung an das „Opfer“ nicht erfüllt wurde
• „der Retter“ rettet nicht(s) wirklich (häufig ist er unbewusst an der Hilflosigkeit des Opfers interessiert, da sein Profit in der Bestätigung seiner Position „Ich bin OK – Du bist nicht ОК“ besteht)
• „das Opfer“ ist fähig, sich selbst zu helfen / oder es braucht keine Hilfe / oder es kann angemessen um Hilfe bitten. Angemessen um Unterstützung bitten bedeutet, dafür bewusst die Verantwortung zu übernehmen und eine Art Vertrag auf OK-OK Ebene zu schließen: „Du unterstützt mich so, wie ich es mir wünsche, ich erbringe dir eine Gegenleistung, die du dir wünschst“.

Stephen Karpman und Lena Kornyeyeva, Berlin 2017

Ein druckfähiges Memo-Blatt zu Karpmans Dramadreieck (1 Seite): 

Часто мы не осознаём или вовсе не задаёмся вопросом, какую именно эмоцию мы переживаем в определённый момент. Само по себе это было бы не проблема, если бы не побочный эффект: утрата контроля над своими чувствами и реакциями, что может негативно сказываться и на отношениях, и на самооценке. Часто не осознаётся именно злость: многим из нас не нравится злиться и выглядеть злым, многим трудно даже самим себе признаться в том, что они в определённых ситуациях испытывают злость, гнев, даже ярость.

Часто под словом „стресс“ маскируется не что иное, как переживание злости. Этот эвфемизм лишь подтверждает плохой имидж злости, которым она обросла в обществах с развитой социальной культурой. Быть приятным в общении, сдержанным, уравновешенным человеком – социально желательно и приносит профиты разного рода. Быть способным на злость – вряд ли впишешь такое в резюме или профиль на сайте знакомств.

Вытеснение злости из сознания имеет свои причины и они могут быть и индивидуальными; разберём лишь две, наиболее распространённые.

Первая причина – семантическая. Это склонность путать злость со злобностью. Злобность это не эмоция, а установка, черта характера или сложившийся способ адаптации к определённым условиям (что-то вроде „с волками жить – по волчьи выть“). Злобность это наличие намерения или готовности причинить кому-то что-то заведомо недоброе, злое. Понятно, что поэтому не всякий желает слыть злобным. И стремится быть или казаться незлобным или незлобивым человеком, то есть не показывать злость. И не только не показывать, но и не признавать собственную способность испытывать злость.

Вторая причина – анамнестическая. Это наличие в анамнезе переживания чьей-то злости в качестве жертвы. Например, человеку пришлось быть объектом агрессивной злости в детстве со стороны родителя, либо не умевшего контролировать свою злость, либо намеренно использовавшего свою злость как инструмент манипуляции (давления, запугивания, принуждения). В таких условиях часто развивается тенденция к растождествлению себя с носителем злости и злостью как таковой, крайнее нежелание быть похожим на агрессора. Так возникает неосознаваемый внутренний запрет на злость как эмоцию, табу на любые проявления злости.

На самом же деле испытывать злость вовсе не означает быть злым или злобным. Злость это одна из эмоций, способность переживать которую была выработана в процессе эволюционного естественного отбора. Злость, как любая иная эмоция, лишь выполняет свою функцию. И каждый из нас в определённых ситуациях, вызывающих злость, имеет полное право на злость. Но не каждый имеет на неё разрешение.

Неосознаваемый внутренний запрет на злость вырабатывается в условиях воспитания „хороших“ девочек и мальчиков. Таким уже взрослым хорошим мальчикам и девочкам бывает сложно управлять своими чувствами и не всегда удаётся адекватно постоять за себя там, где это необходимо. Недостаточно развитое умение управлять злостью отражается и на физическом здоровье: неотреагированная и неосознаваемая злость ведёт к повышению артериального кровяного давления и частоты сокращений сердца, а длительные патологические нагрузки на сердечно-сосудистую систему чреваты инсультами и инфарктами.

Дать себе разрешение на злость вовсе не означает злиться чаще или интенсивнее, чем прежде. Это означает не обманывать себя, не запутывать самого себя неадекватными представлениями о природе чувств и уметь реагировать адекватно и в собственных интересах в тех ситуациях, которые вызывают злость.

Любая эмоция имеет некую причину, беспричинных эмоций не бывает: мы не можем плакать без причины или без причины смеяться, мы просто не всегда хотим эти причины осознавать или называть. Злость это всегда реакция на некий стимул. Злость это сингал о том, что какая-то из потребностей не удовлетворена (пример: вы очень хотите ещё поспать в ранний час, а за стеной кто-то долбит стену). Злость это и энергия, которая помогает нам удовлетворять потребности, если направить её в нужное русло (вы не делаете вид, что вы не злитесь, а принимаете адекватные меры, мотивируя соседа придерживаться временных рамок и уважать ваш покой).

Одним словом, злость это не зловредный баг, а весьма полезная фича. Если уметь ею пользоваться.

Особенно в рамках парной терапии мне приходится иметь дело с невысказанной и неотреагированной злостью – партнёры часто весьма неохотно затрагивают эту тему, когда посещают меня вдвоём. „Я не хотел(а) его/её ранить, разочаровывать или провоцировать“, „Я не хотел(а) создавать конфликт“ – объяснений есть много. Однако если есть злость, значит, конфликт уже наличествует, неудовлетворённость остаётся, эмоциональная дистанция и взаимное непонимание растут. Разрешение на злость, легализация этой нужной и важной эмоции – первый шаг к разрешению конфликта и восстановлению взаимопонимания и близости.

При этом крайне важно уметь грамотно подбирать слова для выражения чувств и обязательно называть конкретный повод, вызвавший злость. В рамках тренинга эмоциональной грамотности это умение можно очень хорошо развить. Чего вам и желаю.

Лена Корнеева

Условно всех нас можно разделить на две категории: на тех, кто больше адаптируется под среду и тех, кто больше адаптирует среду под себя. Сравнение „больше“ как часть критерия здесь важна потому, что в чистом виде мы не можем быть представителями лишь одной из этих двух категорий – любой из нас и адаптируется под среду (как ребёнок или часть социальной системы) и адаптирует среду под себя, или даже создаёт некую новую среду, под которую адаптируются другие (как глава семьи или бизнеса).

В контексте психологического консультирования и психотерапии преобладающие формы адаптации важны как маркер, который позволит клиенту осознать собственную актуальную потребность, чтобы адекватно её удовлетворить. Дело в том, что сам кризис, вызвавший необходимость психотерапии, часто обусловлен тем, что одна из выше означенных двух форм адаптации „не прокачана“ в той степени, чтобы обеспечить те положительные изменения, которых желает себе клиент.

Один из типичных примеров кризиса, с которым человек обращается к психологу, это кризис отношений у человека, у которого хорошо развито умение адаптировать, но недостаточно – умение адаптироваться. Такой кризис (“среднего возраста”) рано или поздно постигает успешных self-made-людей, инвестировавших много ресурсов в создание некой среды (дела, партнёрства) и в то же время недостаточно умеющих быть гибким и мягким, слышать мнения других и учитывать их ожидания. Гибкость и мягкость в отношениях это тоже ресурс, и ресурс огромный, если уметь им пользоваться.

Обратный пример: человек, с детства приученный подстраиваться под других, рано или поздно бунтует. И не только потому, что правила игры перестают его удовлетворять или затратность адаптивности стала превышать приносимые ею профиты. Возраст и связанная с ним новая социальная роль, меняющийся социальный и рабочий контекст могут начать требовать более выраженного умения адаптировать среду под себя. Речь об умении отстоять собственный интерес, постоять за себя, быть готовым к экспансии, то есть продвигать собственное видение, убеждать в нём других, мотивировать их к сотрудничеству и т.п..

Полностью переучиваться из „адаптатора“ в „адаптирующегося“ или наоборот при этом вовсе не обязательно; принцип “или или” тут скорее контрапродуктивен. Нужно лишь точечно определить для себя области отношений, в которых привычным стало обесценивание определённых ресурсов и дать себе разрешение на использование этих ресурсов. Часто этой работы оказывается вполне достаточно для достижения желаемых изменений.

Ведущим симптомом такого кризиса и поводом обращения к психологу, как правило, является некое эмоциональное состояние (то, что часто озвучивается как апатия, упадок сил, растерянность, ступор или эмоциональная нестабильность), важно ориентироваться на него, чтобы определить область обесценивания. В прилагаемом pdf-документе

дана матрица, которая помогает осознать, какой из ресурсов обесценивается. Эта матрица применима как в приватных отношениях, так и в контексте отношений деловых.

Эффект от грамотной работы с подобным кризисом – ощущение высвободившейся мощной энергии и желание её применить. Дело в том, что любое обесценивание это по сути перекрывание доступа к определённому важному энергетическому ресурсу. Не был бы этот доступ перекрыт – не было бы и повода обращения к психологу (тех самых апатии, упадка сил, растерянности…). И самый главный эффект – умение грамотно адаптироваться чрезвычайно помогает адаптировать под себя и среду.

В зрелом и очень зрелом возрасте дефициты форм адаптации, если их не восполнять, становятся тем заметнее, ведь снижающаяся общая энергетика неумолимо даёт о себе знать. Успешные и счастливые люди, однако, даже в очень зрелом возрасте выгодно отличаются именно умением и адаптироваться к среде, и адаптировать среду под себя – там, где это уместно – и умеют пользоваться обоими этими ресурсами и черпают из них неистощимую энергию. Именно доступ к этим двум ресурсам и умение их ценить обеспечивает и то самое желанное психологическое благополучие, и в целом устроенность и успешность в жизни и в отношениях. …Чего вам искренне и желаю.

Психолог Лена Корнеева

Любой мыслящий человек рано или поздно сталкивается с необходимостью пересмотреть свой образ мыслей и откорректировать его, как требуют изменения в жизненной ситуации, возрасте, профессии. Или когда случается нечто, что просто вынуждает осознать, что “так дальше нельзя”. Например, отношения не удовлетворяют и мы понимаем, что их надо строить по-иному или менять на другие. Или человек переживает инфаркт и понимает, что надо менять образ жизни, который к нему привёл.

И вот приходит такой человек к психологу и поначалу недоумевает, как это осуществить: “теоретически я понимаю, практически не умею” или “это был бы уже не я”.

Так говорят мне мои пациенты – курильщики, пытающиеся бросить курить; трудоголики, пытающиеся научиться не только трудиться; уступчивые, желающие научиться быть более напористыми и напористые, желающие стать более дипломатичными… Им даже кажется, что проще оставить всё по-прежнему, нежели научиться меньше жить в стрессе и больше просто жить. Им кажется, что чтобы получить желаемые изменения, нужно изменить себе. “Выйти из зоны комфорта”, “сделать усилие над собой”, одним словом, совершить нечто, сопряжённое с неким насилием над собой.

Это представление – одна из распространённых ментальных ловушек, такой своего рода неявный Catch-22. И на самом деле это первое, что нужно менять. И порой единственное. Потому что чтобы достичь желаемых изменений, нужно не изменить себе, а как раз вновь стать собой настоящим.

Но для начала важно индивидуально научиться различать, что есть врождённое, а что приобретённое, где nature, а где nurture.

Взрослея, мы приобретаем и вырабатываем взгляды, ценности, некий образ мышления и поведения. Это мы и склонны называть “быть собой”. И это не верно. Потому что если бы это было так, это не ощущалось бы как проблема.

Именно некоторые приобретённые взгляды, ценности, образ мышления и поведения часто делают нас менее свободными, менее эффективными в отношениях и менее счастливыми, чем нам хотелось бы. Хотя бы только потому, что родители часто передают своим детям образ мышления и поведения для жизни в одном обществе, а детям приходится жить в другом, где всё это не работает. И если родители не передали детям в придачу способность учиться и ценность быть гибким, то дети не умеют адекватно адаптироваться к быстро меняющейся социальной реальности. Некоторым везёт даже меньше и их ломают, напрочь отучая прислушиваться к собственным потребностям и собственным чувствам и интуиции.

Так вот. Если человек не ощущает себя счастливым, значит то, как он повседневно мыслит и поступает, на самом деле противоречит его природе, блокирует его доступ к собственному потенциалу. Потому что быть в ладу собой это кайфово, это позволяет хорошо ладить и с другими и не доставляет проблем.

Курильщик не был рождён курильщиком, он научился им быть. Трудоголик стал трудоголиком, перестав прислушиваться к своим природным потребностям – потребности в отдыхе и многим другим. Чрезмерная прямолинейность это тоже не часть природы, если сам её носитель говорит, что она мешает ему жить и если она мешает ему “прокачать” и умение быть мягким и применять его осознанно и избирательно там, где оно более уместно… И так далее.

Вот и получается, что нужно вовсе не ломать себя, а вернуть себе себя. Если можно, в целости и сохранности. Для начала индивидуально критически пересмотрев сложившиеся взгляды, ценности, образ мышления и поведения и отсортировав годные от негодных.

Поменяв таким образом подход, менять неэффективные образ мышления и поведения уже не так трудно, хоть и получается не быстро. Главное – делать это, не заставляя себя “выходить из зоны комфорта” (чтобы что? чтобы испытать дискомфорт?), а позволяя себе определять самостоятельно, где комфорт истинный, а где навязываемый кем-то. И привыкая вообще не заставлять себя делать то, что не соответствует индивидуальной природе.

Лена Корнеева, психолог

P.S.

Облетают последние маки,
Журавли улетают, трубя,
И природа в болезненном мраке
Не похожа сама на себя.

По пустынной и голой аллее
Шелестя облетевшей листвой,
Отчего ты, себя не жалея,
С непокрытой бредёшь головой?

Жизнь растений теперь затаилась
В этих странных обрубках ветвей,
Ну, а что же с тобой приключилось,
Что с душой приключилось твоей?

Как посмел ты красавицу эту,
Драгоценную душу твою,
Отпустить, чтоб скиталась по свету,
Чтоб погибла в далёком краю?

Пусть непро́чны домашние стены,
Пусть доро́га уводит во тьму, —
Нет на свете печальней измены,
Чем измена себе самому.

Николай Заболоцкий, 1952

Длительность психотерапии – распространённое клише, иногда повод для иронии. Человек посещает своего психотерапевта регулярно и долго и, только пройдя все этапы осознания, все каверзы анализа переноса, контр-переноса и вытеснения, освоив психотерапевтический сленг, закрыв все гештальты, испытав все инсайты и озарения, научившись не убегать в отрицание и не бежать от свободы и от ответственности, ощущает себя наконец – уф! – свободным и счастливым. И это может длиться месяцы. Или годы – всё зависит от желания и готовности. Тут можно было бы и завершить данный пост, как уже прояснивший причины временной затратности психотерапии. Остаётся лишь невыясненным нюанс: мы давно научились “сжимать” время (быстрее перемещаться в пространстве, быстрее обмениваться информацией), так почему процесс психотерапии не может быть также сжат?

Ответ на этот вопрос лежит в области человеческой анатомии и нейрофизиологии. Но обо всём по порядку.

Часто процесс психотерапии схож с многоступенчатой трансформацией, напоминающей превращение гусеницы в легкокрылую бабочку. Роль психотерапевта тут чутко-сопроводительная, принимающе-наблюдательная и зеркально-отражающая, специалист помогает процессу состояться в интересах клиента, не даёт свернуть с пути. И если, пользуясь нашей метафорой, принимать бабочку за существо, которым ей предназначено стать природой, то значит, становление это для неё насущная необходимость – она не может не проходить через метаморфозы. Или она просто не станет собой. Бабочка не остановится, пока не выпорхнет, дав кровеносной системе крыльев наполниться кровью и обсохнув от влаги кокона. Так же и человек – необходимость, которая приводит его к психотерапии, это потребность вернуть себе себя.

Трансформация в самосознании клиента происходит уже на этапе формулирования запроса. Не всякий человек может на первой же встрече чётко сформулировать, какого именно положительного изменения он желает достичь, какую свою задачу решить. Переформулирование запроса, проверка его на валидность и актуальность (“именно этого ли я хочу?”) – часть первого этапа работы. Иногда он растягивается на несколько встреч, и оно стоит того. Ведь не столь важна скорость, с которой человек движется, сколько направление движения – к желаемой цели.

Определение характера работы и установление раппорта (совместимости, взаимопонимания между клиентом и специалистом) протекает параллельно и это тоже похоже на развитие и становление: развитие осознанности клиента и его активного участия в процессе и включение его взрослого (не усвоенного от родителей и не инфантильного!) взгляда на процесс, на себя самого, на свои отношения с другими. Даётся это порой нелегко именно из-за ранее усвоенных шаблонов мышления и поведения, которые вовсе не осознаются как шаблоны, ограничивающие и перекрывающие доступ к собственному потенциалу. Человеку приходится заново знакомиться с самим собой, узнавать о себе нечто, остававшееся в “слепой зоне” восприятия годами и подвергавшегося внутренней цензуре с самого детства. Именно это вновь приобретённое знание о себе помогает повысить личностную эффективность, раздвинуть привычные рамки, выйти за них без опасения попасть под санкции и спокойно действовать в собственных интересах.

И наконец последующие этапы – этапы осознанного переучивания. Да, психотерапия это процесс замены нежелательных заученных прежде шаблонов мышления и поведения желаемыми … скорее не шаблонами, а умением пользоваться своими возможностями и своей свободой. Но прежде всего – свои возможности и свою свободу видеть. Это тоже одна большая метаморфоза.

За всем этим стоит нейрофизиология. Любое наше умение коренится в определённом субстрате, как любая программная прошивка коренится в физически-осязаемых соединениях кремния; под любым софтом есть свой хард-носитель. Субстрат нашей психической деятельности и наших когнитивных возможностей это наши нейронные центры, нейронные связи, дендриты, аксоны и множество тонких шипиков. То, каковы между ними связи и их число, как они (были) конфигурированы – результат раннего опыта, общения со значимыми родительскими фигурами и принятых в этих условиях бессознательных решений. То, как их можно переконфигурировать – предмет уже сознательного личного творчества, которым и занимается психотерапия, индивидуальный коучинг.

“Как перестать выбирать партнёров, которые делают меня несчастным и построить счастливые отношения?” – процесс перестройки и пере-выращивания новых аксонов и шипиков в головном мозге порой начинается именно с такого вопроса.

Каждый из нас не сразу, а путём многочисленных повторений научился быть тем, кем он есть сейчас, вырастив в мозгу те нейронные связи, которые поддерживают привычные ментальные и поведенческие реакции. Научиться осознавать и осваивать новые области своей свободы это значит дать жизнь новым нейронным соединениям, дать им заработать, проводя электрический сигнал, запуская допаминовые и серотониновые реакции.

Мы склонны повторять те шаблоны мышления и поведения, которые подкрепляются механизмами вознаграждения, будь то стратегия избегания (“поступаю так, чтобы избежать нежелаемого”) или стратегия достижения (“поступаю так, чтобы достичь желаемого”): выброс допамина в синапсе происходит в обоих случаях. Настройка выбросов допамина как вознаграждения за новые умения, то есть за способность получать удовольствие от новых паттернов мышления и поведения занимает некоторое время. Да и чисто физиологически одно только деление и рост клеток это затратный по времени процесс, клетку или аксон нельзя уговорить поторопиться.

Однако этот новый опыт всегда стоит потраченного времени и усилий. И смелости, потому что смелость в обретении себя окупается всегда многократно. Наверное именно это внутреннее вознаграждение и отражается на лице человека, который прошёл необходимые ему этапы психотерапии – у него меняется взгляд и сами черты его лица выглядят просветлёнными, исполненными жизни и в то же время умиротворёнными… Именно за это превращение я мою работу и люблю. И ещё за выход – как в той метафоре с бабочкой – из тесного кокона навязанных кем-то рамок, а это само по себе и переживание, и приключение. …Если бы бабочки умели говорить, они бы наверняка это подтвердили.

Лена Корнеева