Doktor Lenas Blog

Некомпатибельность мировосприятий это аспект, который часто выпускают из вида и те, кто обращаются за психологической поддержкой, и порой те, кто её оказывают. Выбирая методологию и специалиста, с самого начала важно определиться, к какой из двух групп Вы относитесь. Это во многом предопределяет эффективность предпринимаемых усилий.

Разделение на гуманитариев и технарей, хоть и несколько условно, но передаёт принцип, по которому многие люди не находят понимания между собой в жизни, а не только в рамках психологической поддержки. Ключ к взаимопониманию это всегда язык и те категории, которыми человек мыслит и описывает феномены социальной реальности.

Гуманитарий это тот, кто мыслит скорее образно, хорошо ориентируется в символах и метафорах и использует язык, богатый понятиями из мифологии и, к примеру, психоанализа. Анима, бессознательное, архетипы и „всякое такое“ – родная стихия гуманитариев, но они же воспринимаются технарями как то, что „нельзя потрогать“, эмпирически измерить и проверить на валидность.

Технарь это тот, кто опирается более на факт, чем на его интерпретацию и глубинные смыслы. Будучи клиентом и пытаясь разобраться в конфликте, он больше занят тем, что сделано, а не тем, что сказано. Для него важны действия и результаты действий, договорённости и их выполнение. Он не силён в языке символов и аллегорий и считает всё это ненужной „эзотерикой”, не имеющей ценности и терапевтического потенциала.

Представление о феминной природе гуманитариев и маскулинной природе технарей это скорее ещё одно представление гуманитарного ряда. На самом деле бывают очень структурированно мыслящие женщины и весьма образно мыслящие мужчины, однако это не мешает быть им полноценными мужчинами и женщинами.

Не новость, что противоположности притягиваются (это, кстати, пример гуманитарной формулировки) и партнёрства нередко создаются между такими разными, но и дополняющими друг друга людьми. И вовсе не сами эти различия являются причиной конфликта, но если в партнёрстве между технарём и гуманитарием конфликт возникает, то им бывает особенно сложно услышать и понять друг друга.

Как терапевту отношений мне нередко приходится „переводить“ с русского на русский или с немецкого на немецкий то, что говорят друг другу такие близкие люди. Почти отчаявшись быть понятым, они пытаются донести свою правду, но при этом каждый из них – на своём понятийном языке. Дело в том, что решение проблемы мы всегда хотим слышать на родном языке – на том, в категориях которого мы мыслим и существуем.

А ещё важно не обесценивать тот или иной образ мышления. Ведь у каждого из них есть свои преимущества, которыми можно взаимно обогащаться. В конце концов из этого и состоит наша жизнь.

Лена Корнеева

Человек, переживающий ранящие его чувства отношения, обычно обращается к психологу в сообразном ситуации эмоциональном состоянии. Это состояние – смесь растерянности, отчаяния, подавленной злости и печали оттого, что партнёр так безжалостен и бессердечен. Иногда под слоями всех этих чувств в процессе анализа происходящего приходится обнаруживать и некое сочувствие к безжалостному обидчику, тенденцию „входить в его положение“, понимать и даже оправдывать его поведение, так ранящее чувства того, кого он обижает.

Склонность к мазохизму и сочувствие к обидчику больше чем к себе самому может принимать много обличий. Тем, кто пытается освободиться от такой болезненной зависимости, имеет смысл обратить внимание на два аспекта.

Аспект зрелости

Так бывает, что вполне взрослый человек не обладает достаточным осознанием собственных личностных границ и индивидуальной ответственности за своё психологическое самочувствие. Недостаток зрелости и автономии выражается в неосознаваемом ожидании, что его партнёр больше чем он сам должен позаботиться о его чувствах или психологическом комфорте. И что если партнёр пока этого не делает, то сделает позже.

Это иллюзия. На самом деле бывает и так, что беречь чувства не входит в планы того, от кого этого ожидают. Или что тот даже ищет способа эти чувства ранить как можно больнее, извлекая из этого свой профит.

Не только романтические отношения бывают окрашены этой иллюзией и готовностью „делегировать“ заботу о чувствах тому, кто эту заботу явно или подстрочно лишь обещает. А то и вовсе не обещает. Так или иначе, но никто кроме нас самих не может позаботиться о наших чувствах лучше, чем мы сами. Зрелость это и умение видеть различие между словами и делами, между иллюзией и реальностью.

Аспект ценности

Ранящий чувства партнёр воспринимается как источник субъективно воспринимаемой индивидуальной ценности и поэтому бессознательно связь с ним льстит. В этом не каждый готов признаваться даже самому себе, но якобы сообщаемая таким партнёром ценность тем субъективно выше, чем меньшие чувствительность и сочувствие он проявляет.

Это кажется парадоксом, но в эмоциональную зависимость от кажущегося бесчувственным партнёра впадает тот, кто сомневается в своей ценности и считает свою чувствительность слабостью – чертой, имеющей малую ценность или даже никакой. Силой здесь (тоже иллюзорно) кажется некий антипод слабости – выдаваемая за неуязвимость эмоциональная глухота, отсутствие эмпатии, неумение сочувствовать и сопереживать другому. Эта мнимая сила кажется желанным свойством, обладать которым привлекательно, вот и её носитель становится объектом желания.

Люди, склонные искать подтверждения своей ценности вовне, нередко эмоционально привязываются к такому сильному в их представлении партнёру. В более деструктивных случаях притягательной им может казаться даже готовность к насилию – не только эмоциональному, но и физическому.

Выбраться из такой эмоциональной ловушки вполне можно. И да, расставание с иллюзиями иногда кажется некой утратой. Но автономия, зрелость и ощущение собственной ценности – приобретения, которые эту утрату компенсируют. Даже с лихвой, не сомневайтесь.

Лена Корнеева

Успешный человек обращается с тревожностью, которая значительно мешает ему жить. Сколько он себя помнит, он тревожится по поводу и без, сон его нарушен, раздражительность и несдержанность иногда отравляет его отношения с близкими и с возрастом он со всё большим неудовольствием ощущает энергозатратность своей тревожности. Ему кажется, что это скорее врождённое и врач уже советовал ему „скорректировать“ „дисбаланс в мозгу“ транквилизаторами и антидепрессантами, на которые он не захотел „садиться“.

Анализируя характер тревожности клиента и усвоенные им ещё в детстве представления о себе, о других и об отношениях, я раз за разом обращала внимание на фразы типа „чего бы я ни достигал, этого не достаточно“, „другие умеют наслаждаться и гораздо меньшими успехами, а я не ощущаю вкуса достижения, даже когда оно очевидно и значительно в сравнении с достижениями других“, „я боюсь нарваться на неодобрение“, „меня волнует их/его/её мнение обо мне“, „я просто недостаточно хорош“. И это говорил человек, с нуля самостоятельно отстроивший свой бизнес, с лояльными постоянными клиентами и минимальной текучестью занятых у него специалистов.

Эта тенденция обесценивать себя, свои качества и свои дела была усвоена клиентом в семье, где мерилом всех человеческих отношений была успешность. При этом критерии успешности оговорены не были – успешен ты или нет решал отец, сам когда-то воспитанный жёстким, часто недовольным и эмоционально холодным отцом. И будьте уверены, он всегда решал, что „нет, недостаточно“. Поскольку если критериев нет, не может быть и возможности их выполнить, чтобы получить такое желанное одобрение, похвалу, признание. И ощутить своё право на существование, которое -так субтильно сообщал ему это отец- нужно ещё заслужить.

Элементарное принятие, которое в нормальных семьях между нормальными людьми присутствует что называется „гратис“, то есть без условий, которые приходится, выворачиваясь на изнанку, выполнять, не присутствовало в отношении клиента к самому себе. Но присутствовали драйверы „будь сильным“ и „радуй меня“ и приказание „не живи“, если формулировать в категориях трансактного анализа. Это и порождало тревожность и было вовсе не „врождённое“.

Ощущать подобное „с тех пор как себя помнишь“, означает ощущать с момента, когда усвоил ту родительскую „правду“, которой сам родитель был когда-то подчинён и подчинил всю жизнь своего сына. Вернее, пытался подчинить. Потому что сын взял да и поставил под вопрос правдивость, неизбежность и необходимость и этой „правды“ и такого образа мышления и существования.

Тревожность моего клиента оказалась лишь патчем – прошивкой, сравнимой с программой в девайсе, запустившей алгоритм, работающий по принципу „если – то“: „если ты не достаточно хорош, то ты не заслуживаешь любви, принятия, душевного покоя.“ Перепрошить её можно, для этого нужно:

Осознать, что тут твой родитель не прав, что он лгал тебе всё это время как последний жулик, потому что сам был когда-то обманут.

Научиться не оправдывать ложь родителя себе в ущерб, особенно если он об этом не просит.

Научиться не лгать самому себе – на предмет своей ценности, ставя её по привычке в зависимость от бредовых условий.

Научиться доверять себе больше чем тем, кто уже показал себя как обманщик и манипулятор и вообще недостаточно любящий тебя человек.

Научиться отделять людей, чьи условия имеет смысл выполнять, потому что это договорённости, от людей, чьи условия/ожидания/мнения не играют никакой роли.

Научиться определять, где адекватные условия, а где нет – и значит, неадекватно было бы и их выполнять.

Чтобы освободить своё сознание от старой прошивки и от контрапродуктивных эмоциональных реакций, нужно эмоционально эмансипироваться от родного человека, от которого ты зависишь лишь в твоём восприятии, а не де факто. И нужно самому себе стать хорошим – заботливым, а не сверх-требовательным; ласковым, а не жёстким; ценящим, а не обесценивающим родителем. В этом случает исчезнет и тревожность.

Лена Корнеева